Глава 1 Итак, дорогие читатели, не буду тратить ваше время на описание обстоятельств, при которых Алис разожгла во мне жажду мести. Достаточно рассказать, как она жестоко и ни к месту кокетничала со мной. И это при моем желчном, почти болезненном состоянии. Я поклялся себе, что добьюсь ее, пусть даже для этого мне придется применить силу.
Конечно, я скрывал это намерение от Алис. Мы часто виделись и, если бы я хоть чуть-чуть намекнул на свой замысел, я бы наверняка потерял всякую надежду добиться цели. Вот почему она совершенно ничего не подозревала. Но время шло, и казалось, что так и не наступит долгожданный момент для осуществления моего желания. Мне все не удавалось найти удобную квартиру. И я продолжал мучиться, перенося стойко пытку неразделенной страсти.
Наконец мои поиски квартиры увенчались успехом. И каким! Придя по объявлению, я попросил хозяина показать, что он сдает. Владелец промычал что-то насчет отдельного входа и повел меня наверх. Комната оказалась вполне подходящего размера. Но что было удивительно: свет и воздух проникали в нее прямо с потолка через огромное окно в крыше. Стены были обиты толс-тым слоем войлока, в них от пола до потолка через равные промежутки торчали железные крючки. Между колоннами, поддерживавшими потолок, под самой крышей была протянута веревка.
Все это показалось мне очень странным, и я поинтересовался у хозяина историей комнаты. Оказалось, хозяин соорудил ее как личный кабинет инквизитора, что было в свое время весьма модно, и все эти атрибуты: блоки, кольца и колонны служили ему для усиления ощущений, а двойные двери создавали звуконепроницаемость. Что и говорить, это было как раз то, о чем я мечтал. В самом деле, если сюда удастся завлечь Алис, она окажется в полной моей власти, и все ее крики о помощи никто не услышит. Они еще больше разожгут мою страсть. А эти блоки, коль-ца, колонны создадут у Алис впечатление кошма-ра и ужаса и заставят полностью покориться мне. Восхищенный такой идеей, я поспешно согласился снять комнату. Хозяин пообещал навести здесь лоск, застелить пол толстым ковром, а две небольшие комнаты, предназначавшиеся раньше для фотолаборатории, переделать в туалет и ванную.
Когда, наконец, квартира была полностью отделана, она превратилась в довольно милую и уютную цитадель, хотя в действительности представляла собой комнату пыток. Теперь пришло время самой трудной части моего плана: поймать в ловушку Алис. Постоянно в Лондоне она не проживала и появлялась здесь от случая к случаю обязательно со своей замужней сестрой Мари. Самой трудной задачей было завлечь ее на долгое время, и я безуспешно ломал голову над этой проблемой.
Сестры часто посещали Лондон для покупок и других дел. По правде говоря, я думал сначала пригласить их к себе обеих, чтобы они могли отдохнуть с дороги и позавтракать. Кроме того, я надеялся, что они сами нанесут мне визит. Однако прошло несколько месяцев, а ничего подобного не случилось. И я ничего не придумал, чтобы оторвать Алис от сестры.
Мари была дородной бабой, крупной и обрюзгшей, полной противоположностью Алис (которую про себя я называл крошкой). Сидя в кресле, я часто представлял себе, как я буду держать и ласкать привлекательную и аппетитную Алис, и изнемогал от охватывавших меня переживаний. И вот, наконец, случай представился... Как-то вечером я узнал, что сестры приезжают в Лондон и пробудут в нем до ленча. Это было написано в письме на мое имя. Однако в назначенное время Алис появилась одна. Оказывается, Мари заболела, промучилась всю ночь от изжоги и не смогла поехать. Алис спешила в магазины, а так как она уже перекусила, то нечего было и думать заманить ее к себе на завтрак. Все это огорошило меня, но я все-таки сказал, что не оставлю ее одну... Неожиданный дождь промочил нас, и Алис решила отправиться на квартиру, которую они с сестрой снимали. Но вдруг переменила решение, предложив переждать дождь в кафе. Я покорно последовал за нею, выжидая момент, чтобы сказать о своей квартире. Может быть, Алис не откажется ее посетить. В кафе я посадил Алис спиной к окну так, чтобы она не видела тяжелых туч, заволакивающих небо. Вскоре я с удовольствием заметил, что ветер стал сильнее. Я молился на непогоду. Алис не спеша пила свой кофе, когда вслед за отдаленными раскатами грома, заставившими ее вздрогнуть, по окну ударил настоящий ливень. - Ой! Опять этот дождь, - воскликнула она. - Как он некстати. “Слава Юпитеру. Кажется, это надолго”, - подумал я. Длинная полоса молнии внезапно прорезала небо, загрохотал гром, испугав Алис. - Я боюсь грозы, - пожаловалась она. - Может, нам переждать в моей квартире, - спросил я безразличным голосом. - Там ты не увидишь молний, не услышишь грома. Позволь мне пригласить тебя ко мне. Алис колебалась. Наверное, решала: можно ли довериться мне? Как раз в этот момент вспышка молнии пронзила небо с необычайной силой, и яростный гром заглушил наши голоса. Алис невольно кинулась ко мне. - Идем! - согласилась она. Мое сердце чуть не выскочило из груди от захватившего меня возбуждения, когда она пересекла двойные двери квартиры, которые я поспешно распахнул перед нею. Теперь Алис была моей. Моей! Наконец-то я завлек ее к себе. Теперь я буду отомщен! Теперь целомудренная девственница ответит за все и полностью удовлетворит мою эротическую страсть. Она в моей власти, в моих руках!
Глава 2 Из-за непогоды мягкий полумрак комнаты, казалось, произвел благоприятное впечатление на Алис. Она перевела дыхание, обернулась ко мне и воскликнула:
- В самом деле, комната просто великолепна, Джек. Взгляника, как хлещет дождь по окну, а здесь ничего не слышно. - Ну вот. А ты сомневалась, комната совершенно звуконепроницаема. Полагаю, что во всем Лондоне не найдется лучше комнаты для моих целей. - Что ты имеешь в виду, Джек? - с интересом спросила она. - Лишение тебя невинности, моя дорогая, - поспешно ответил я, глядя ей в глаза. Она застыла, как будто ее ударили. Кровь прилила к ее щекам. Наверно, сперва ей показалось, что она ослышалась. Затем оцепенение спало, и она очнулась. - Ты, должно быть, спятил, болтая такие вещи, - сказала она. --Ты забылся. Ведь ты так дорожил нашей дружбой, но теперь, после такого нестерпимого оскорбления, между нами все кончено. Единственное, о чем я прошу тебя, - вызови кеб и дай мне возможность покинуть твою отвратительную квартиру. В ее глазах я увидел презрение и громко рассмеялся. - Милая Алис, неужели ты полагаешь, что, решившись на такой шаг, я не подозревал о его последствиях? Ты в самом деле думаешь, что между нами все кончено? И не найдется ничего, что могло бы нас соединить? Этот день соединения настал, дорогая! Ты должна оплатить по счету. Ты забавлялась моим сердцем, а теперь я позабавляюсь твоим телом. Алис, потрясенная, молча уставилась на меня. Ее лицо покрылось румянцем. Она не верила в происходящее. После короткой паузы я продолжал: - Знай, дорогая: я давно спланировал свою месть и эту квартиру снял исключительно для того, чтобы осуществить ее. Даже подготовил разные штуки, чтобы взять тебя силой. Вот смотри.
И я указал на механизм для пыток. - Учти, что я не выпущу тебя отсюда, пока не добьюсь своего. Все твои крики и вопли о помощи никто не услышит, так что сама решай, что делать. Я предлагаю выбрать одно из двух, только из двух, надеюсь, ты это учтешь. Или ты сама покоришься мне или я получу тебя силой. Алис возмущенно стукнула ногой о пол. - Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном? - воскликнула она яростно. - Немедленно выпусти меня отсюда! - И она храбро направилась к двери. - Я завлек тебя сюда не для пустой траты времени. Оставшейся половины дня как раз достаточно для того, чтобы полностью удовлетворить мои прихоти, капризы и похоть. Ну, так как? Ты подчинишься или мне применить силу? Слушай, как только часы ударят половину первого, тебе уже не придется выбирать, и я без всяких объяснений заполучу тебя силой. В твоем распоряжении три минуты. Повернувшись к ней спиной, я оглядел комнату, сделав вид, что предпочитаю силу.
Пытаясь собраться с мыслями, Алис опустилась в кресло, закрыв пылающее лицо дрожащими рука-ми: она едва ли оценивала всю сложность своего положения. Нет, она не могла сама отдаться мне. Но как спастись от злодея Джека?.. Я чувствовал ее беспомощность и, закончив приготовления, сел и стал наблюдать за ней. Наконец часы пробили половину первого. Немедленно встав, я пошел к ней. Алис вскочила и забилась в дальний угол дивана, на котором я так мечтал увидеть ее нагой. Стало быть, она готова отчаянно сопротивляться. Мне это даже понравилось, подхлестнуло желание обладать ею. - Ну, так как, Алис, что ты решила? Казалось, внезапная боль пронзила ее. Она гневно взглянула на меня. - Нет, нет! - неистово закричала она. - Я не дамся! Ты ничего не добьешься! Не думай, что соглашусь удовлетворить твою похоть. Вот тебе мой единственный ответ. Нет! Нет и нет! О, ты подлое животное, зверь! Внезапный приступ смеха охватил ее, как будто она хотела подчеркнуть этим свое презрение. - Как тебе угодно, - повторил я холодно и спокойно - Твой смех - это еще не победа. Через полчаса ты не только полностью покоришься мне, но будешь делать все, что я захочу. Вот увидишь. Алис продолжала истерично и вызывающе смеяться. - Неужели увижу? В самом деле? - повторяла она. Тотчас я прыгнул к ней, чтобы схватить, но она так удачно увернулась, что я промахнулся. Вскоре, однако, я загнал ее в угол и, набросившись на нее, прижал к блоку, висевшему между двух колонн. Пока она соображала, что это такое, я ловко обмотал веревку вокруг ее талии и завязал узел. Веревка тут же натянулась и медленно поползла вверх. Руки Алис, связанные веревкой, оказались над головой, и она повисла на них. Теперь она была совершенно беспомощна. Я получил, наконец, возможность ее наказать. Увы, Алис ничем не могла мне помешать добраться до ее тела. Механизм сработал, раздался звонок, заставивший Алис вздрогнуть, и блоки замерли... С помощью тех же блоков я переместил Алис на огромный диван, покрытый черным покрывалом, специально выбранным для контрастного подчеркивания божественных линий нагого тела девушки. Диван покоился на восьми массивных ножках (по четыре с каждой стороны). По бокам дивана лежали огромные валики, обитые приятным для глаза материалом. Повсюду было раскидано множество подушек самых различных размеров и форм. Этот “турецкий диван” сегодня станет алтарем, на который Алис принесет свою невинность. Рядом с диваном стоял стул необычной высоты, целых шесть футов, он предназначался для привязывания веревок и налаживания механизма, в эффективности которого Алис уже могла убедиться.
С помощью стула я мог поместить Алис в любую позу, в которой она ничего не смогла бы сделать.
Все веревки и ремни были эластичны и мягки. Чтобы не оставить следов на Алис, я выбрал прочный и мягкий материал, какой только удалось достать. Не предприняв этих предосторожностей, я бы мог оставить на нежном теле Алис синяки или даже ссадины.
Глава 3 Растянутая веревкой Алис представляла возбуждающее зрелище. При подъеме огромная шляпа свалилась набок, а легкое платье, подчеркивавшее фигуру, задралось. Живот ее дрожал, щеки раскраснелись.
Тем не менее она пришла в себя и со страхом и изумлением наблюдала за мной. Однако я ненадолго оставил Алис в покое. Вначале медленно обошел вокруг, как бы желая рассмотреть пленницу получше, затем поставил стул так, что его край касался ее коленей, потом взобрался на него, расставив пошире ноги и обхватив ими бедра девушки. Лицо Алис оказалось напротив моего, и я злорадно улыбнулся. Алис задрожала и попыталась отпрянуть от меня, но из этого ничего не вышло, так как я прижал ее к себе. Конечно, наш танец не походил на вальс, но она была в моих объятиях, в тисках ног и рук. А ее дрожь и ужас в глазах - все так восхищало и возбуждало меня, и по мере того как я все сильнее прижимал ее, она начала просить: - О, Джек, пожалуйста, не надо. Я продолжал нежно тереться о ее грудь. - Разве тебе это не нравится, Алис? - спросил я недоуменно. - А по-моему, это тебе приятно. Я представляю, насколько тебе будет приятнее, когда твое платье спадет с тебя. - Не трогай меня, Джек, - простонала она, конвульсивно извиваясь. - Выпусти, пожалуйста. Не делай этого... Не делай! Тут я обнял ее левой рукой за талию, а правой начал бить по бедрам и ягодицам. - Больно, Джек. О, как больно, - завизжала Алис, пытаясь увернуться от ударов. Я же, не обращая внимания на ее вопли и крики, продолжал колотить по ее полным ягодицам и бедрам. Потом, опустив руки пониже, я засунул их между ног Алис и начал елозить под платьем в самых привлекательных местах. Позабавившись таким образом, я убрал руки с бедер и, подняв вверх, к учащенно поднимавшейся груди, начал разминать и тискать лакомые кусочки тела... Алис едва держалась на ногах. Впрочем, она и не держалась, а висела на веревке. Не обращая внимания на ее безуспешные попытки хоть как-то оказать мне сопротивление, я решительно стал расстегивать платье, чтобы взглянуть на ее девственную грудь. - Ты не сделаешь этого, нет! -завизжала она, протестуя... Мои пальцы, наконец, справились с застежками, ворот широко распахнулся, и перед моими
глазами предстала во всем блеске ее грудь - вот она, совсем рядом. - О... О... - застонала Алис от беспомощности. Возбуждение настолько захватило меня, что я даже не замечал ее криков. Мои глаза пожирали ее груди, крупные, напряженно вздымавшиеся полушария. С трудом совладав с собой, я обнял Алис за талию и прижался к ним. Мои губы невольно потянулись к нежному бархату кожи. - Нет, Джек, - закричала Алис. Но все тщетно. Я прямо-таки приклеился к тяжелым, тугим полушариям, награждая нежные покровы страстными, горячими поцелуями, от которых она лишалась рассудка. На мгновение я решил пощадить ее. - О, Господи, - всхлипнула она, когда я, тяжело дыша, опустился на стул, наслаждаясь видом ее полной беспомощности. Я тут же сообразил, что не стоит надолго оставлять ее без моих ласк. Поэтому вскоре возобновил их. Едва она пришла в себя, я вновь обнял ее за талию и начал разминать ягодицы, затем отправился в путешествие под платье. Она вновь стала кричать, но это уже не имело никакого значения. Наконец я разобрался в ее нижних юбках, раздвинул их и коснулся ее задницы, прикрытой изысканными трусиками тончайшего шелка. Ощущение было просто неповторимым. Мои руки прошлись по тугим округлым скатам ягодиц, пощипывая и лаская их и наслаждаясь нежной и эластичной кожей. Алис все время, пока я шарил и копался в юбках, дико извивалась и пыталась отстраниться, а скоро забормотала что-то несвязное, словно помешалась. Я поспешно убрал руки, одернул ее юбки и обессилено опустился на стул. В комнате висело огромное зеркало высотой в восемь футов, которое можно было легко передвигать. Пока Алис приходила в себя от моих ласк, я установил его так, чтобы она могла видеть свое отражение. Сначала она просто обалдела, увидев себя в зеркале с неприкрытой грудью и в сбившейся набок шляпе. Казалось, она была готова сгореть от стыда и смущения. Установив зеркало, как мне хотелось, я передвинул стул так, что он оказался как раз позади Алис, уселся на него поудобнее и приступил к новым ласкам. Теперь Алис стояла спиной ко мне. В зеркале прекрасно были видны все мои движения. И она могла воочию убедиться, что стала игрушкой в моих безжалостных руках. Не давая “игрушке” ни малейшего отдыха, я обнял Алис за талию, подтянул к себе, прижав задницу к груди, а затем снова стал путешествовать по ягодицам, промежности и ногам, обтянутым чулками... И все это было видно в зеркале. Лицо Алис вновь залил алый румянец, она часто дышала, пытаясь сжать ноги. - Господи, какой стыд, - шептала она, совершенно красная от стыда. И, бедная, все еще пыталась освободиться от связывавших ее пут, сжимая руки, запрокидывая голову. Все было безуспешно. Эти тщетные попытки, хорошо видные в зеркале, еще больше подстегивали меня к решительным действиям. Я задрал ее платье выше талии, и передо мной предстали во
всей красе и трусы, и черные шелковые чулки. В это время моя правая, свободная, рука неистово набросилась на ее бедра, на лобок, вызвав у Алис дикий возглас. Казалось, девушка была на грани истерики. Тогда, поспешно приведя в порядок ее платье, я приспустил блок так, чтобы ей можно было перевести дыхание. Думаю, что в этот момент в сердечке Алис затеплилась надежда на освобождение. Но я снова включил блок, и руки Алис снова потянулись вверх. Бедняжка смотрела на меня с удивлением. Ей, наверно, хотелось понять, что я намереваюсь с ней проделать еще. Я же считал, что настала волнующая, торжественная минута.
- Я вижу, ты хочешь узнать, что будет дальше, Алис? - сказал я. - Скажу тебе. Ты должна раздеться догола. Никакой одежды не должно быть на тебе.
Алис побагровела от злости и бессилия. -- Раздеться догола? - прошипела она. - Совсем?.. - Что ж делать - это следующий номер программы, моя дорогая, - сказал я, не скрывая своего опьянения властью над нею. - Мне остается выяснить только одну деталь. Сама ты разденешься или мне раздеть тебя? Боюсь, я могу порвать платье. Поэтому решай, как быть. Она даже не взглянула на меня, только веки слегка затрепетали. Я видел, что она не может выдавить из себя ни единого слова. - Слушай, Алис, - продолжал я. - Неужели мне придется силой стащить платье? Ведь ты сама сделаешь это лучше. Алис вздрогнула, словно до нее только теперь дошел смысл сказанного мною. Но снова промолчала, Всегда такая разговорчивая, она точно потеряла дар речи... Тогда я подошел к буфету, взял ножницы и вернулся к блоку. Она вскрикнула и, наконец, через силу выдавила из себя: - Что ж, раздень меня, Джек... если ты должен... заполучить меня, я буду... я подчинюсь... о, Господи, -- простонала она. - Да, да, милая, мне нужно, чтобы ты была голой, Алис. - О, Джек. Неужели в тебе не осталось и капельки жалости ко мне? Не слушая Алис, я подтянул ее к креслу, на котором сидел, и стал стаскивать платье через голову. Вскоре платье упало на пол. Но остатки одежды еще прикрывали Алис, а мне так хотелось побыстрее раздеть ее догола! Алис совершенно смирилась со своей судьбой, однако продолжала умолять о пощаде. Но я по-прежнему не обращал никакого внимания на ее мольбы. Ничто не могло помешать мне увидеть ее голой. Добравшись до юбок, я стремительно стащил их, обнажив трусы и чулки. Алис была просто поражена тем, как все это быстро произошло.
На ней остался элегантный корсет - крик последней парижской моды, обильно украшенный кружевами и только до половины скрывавший ее прелестные девичьи груди, и цветные ослепительные трусы, отороченные по краю морем прелестных кружев, из-под которых виднелись ее стройные ножки в черных шелковых чулках и изящных маленьких туфельках. Теперь она предстала в таком виде, который свел бы с ума любого мужчину, а что говорить обо мне, находящемся рядом с нею? После нескольких минут восхищенного разглядывания в зеркале я нашел крючки корсета. Признаюсь, сердце мое учащенно забилось: еще бы, мне предстояло увидеть самое интимное, что скрывали одежды девушки. Наконец крючки расстегнулись, корсет распахнулся и вместе с трусами, задержавшимися на какое-то мгновение между тесно сжатыми ногами, поехал вниз. Я дернул за кружево, и вот... У меня не хватает слов, чтобы передать состояние Алис, когда она почувствовала, что исчезла последняя преграда к ее влагалищу. В глазах застыл ужас, грудь конвульсивно поднималась и опускалась, совершенно нечленораздельные звуки слетали с ее губ, едва ли она хоть наполовину осознавала, что с ней происходит. Я же не мог насмотреться на это чудо. Теперь я увидел, как прекрасна Алис. Она стояла передо мной совершенно голая, неловко сжав ноги и запрокинув голову, с закатившимися глазами и торчащей грудью. - О-о-о... - стонала она. Дикое возбуждение охватило меня, я едва сдерживал крики радости. Мой алчный взор скользил по ее телу, восхищаясь прелестными формами, и остановился на черном треугольнике спутанных волос между ляжками. Момент моего триумфа настал.
Опустившись перед Алис на колени, я приподнял по очереди ее ноги, не отводя глаз от сокровенного места и радуясь, что стянутые ремнями руки Алис не позволяли ей прикрыться от моего наглого взгляда. Я всегда восхищался ее миниатюрной фигурой. В счастливые дни наших встреч отмечал, насколько элегантна она была - в саду, за послеобеден-ным чаем, в театре или на балу. Однажды она явилась в вечернем платье с большим вырезом на груди и, вероятно, немного забывшись, наклонилась над картами, так что я на мгновение увидел ее обнаженную грудь. Но я и вообразить не мог, какой красавицей она была на самом деле!
Ее хорошо вылепленная головка покоилась на красивой утонченной по линии шее, а безукоризненной формы грудь отличалась удивительной белизной. Талия была достаточно тонка, пухлые ягодицы, бедра поражали упругостью и сочностью, а удлиненный, чуть припухлый живот с глубокой впадиной пупка изящно выдавался над пахом. Лобок тоже выступал вперед, густо покрытый ослепительно черными завитками шелковистых волос, через которые чуть проглядывали губы ее влагалища. Вот такой предстала передо мной моя Алис, то заливавшаяся румянцем, то бледневшая. Сама она и не догадывалась о том, какое впечатление произвела на меня ее нагота. Я вновь и вновь пробегал глазами по девичьим формам, упиваясь и красотой Алис, и своей властью над ней.
Но Алис, казалось, была поглощена одной-единственной ужасной мыслью: что она раздета, что ее целомудренное тело предстало моему взору, что она ничем не может прикрыть самые интимные места! Ее глаза гневно поблескивали, чем еще больше подчеркивали прелестный румянец щек, что также отражалось в зеркале. Поддавшийся действию необычного зрелища и все больше одолеваемый похотью, я опустился на колени прямо перед восхитительной “дыбой”. Алис сейчас же попыталась сжать бедра, но, сделав неловкое движение, лишь еще больше выставила вперед цитадель своей невинности.
Я тут же склонился в полупоклоне. - Пожалуйста, не гляди, - воскликнула она, почувствовав, на какую часть тела устремлены мои глаза. Но я уже ничего не слышал. Еще большее восхищение охватило меня, когда мой нетерпеливый палец осторожно прикоснулся к завиткам волос на лобке. Наконец-то она моя! Я не мог больше сдерживаться, быстро поднялся, молча проскользнул мимо зеркала и поспешно сбросил с себя все, кроме туфель и носок. Затем также внезапно предстал перед Алис. - О! - воскликнула она, пораженная моей наготой, и отвела глаза, но что-то в это время произошло с ней. Я наблюдал за скромницей исподтишка. Она время от времени полуоткрывала веки и посматривала на мое отражение в зеркале. - Разве ты не хочешь взглянуть на меня, Алис? - ехидно спросил я. -- Полагаю, я могу претендовать на роль достойного мужчины, имея такую штуку, столь милую девичьему сердцу. После небольшой паузы я продолжал: - Может быть, я напрасно стараюсь, и тебе все равно, так как в свое время тебе пришлось достаточно перевидеть голых мужчин. Она только сильнее зажмурилась. - Тебе даже не хочется оценить из любопытства мой член, который пронзит тебя? - спросил я, как можно более растягивая слова, чтобы они дошли до ее сознания. И я добился своего. Алис нервно дернулась в ремнях, затем дико взвыла. - Убери его, он слишком велик, - умоляла она, запрокинув голову и не открывая глаз, словно боялась увидеть что-то страшное. -- О... ты не должен заставлять... и... - Слова путались, и она ничего не могла толком сказать. Я обнял ее за талию левой рукой и привлек к себе, испытывая невыразимое восхищение от прикосновения наших нагих тел. Мы оба отражались в зеркале.
- Твои руки жгут меня! - воскликнула она, почувствовав мое прикосновение, однако я прижал ее к себе еще сильнее, а указательным пальцем свободной руки ласково провел по векам и насильно открыл ее глаза, чтобы она видела мои движения в зеркале. - Я не могу этого видеть! - опять завизжала она. - Твои целомудренные глазки отказываются любоваться такой славной парочкой? - ухмыльнулся я. - Огляди меня с ног до головы, а затем ответь на вопрос: разве я не пара тебе? Может быть, мне лучше отойти к стене, чтобы ты рассмотрела меня. Пойми, что я добьюсь своего, будешь ты отвечать или нет. Так что... Алис вздрогнула, затем осторожно взглянула исподлобья на отражение в зеркале. По-прежнему обнимая ее за талию, прижав к себе, я заметил с мучительным удовлетворением, как она вновь зажмурилась, когда увидела мой член, торчащий и возбужденный. - Мы прекрасная пара Алис, - прошептал я. Она продолжала молчать. - Теперь ответь на мой вопрос: я хочу знать кое-что о тебе, прежде чем приступить к дальнейшему. Сколько тебе лет? - Двадцать. - Прекрасный возраст. Бедняжка. Конечно, ты невинна. -Да. О! Мое возбуждение как будто достигло предела. Ее невинность будет мне наградой. (И член задрожал от радости.) Затем я продолжал расспросы. - Абсолютно невинна? - спросил я. - Совершенно чиста? Ни одна рука не прикасалась к тебе, никто, кроме меня, не разглядывал тебя? Алис кивнула... Расспросы продолжались. - Я имею в виду и женщин, Алис... Ты знаешь, что есть такие женщины и девушки, приятельницы, и ты наверняка имела таких подруг. Я должен убедиться, что ты и они, конечно, никогда не раскрывались друг другу. Вот только иногда, когда случалось оказаться вдвоем в одной постели... Но тут она прервала меня возмущенным вскриком: - Нет, нет, только не я! Как можно, Джек, говорить о таких вещах? - Моя дорогая, я только хотел узнать, что ты вообще знаешь. Я должен знать, как строить свои уроки. Тут мне в голову пришло пощекотать ее пупок. И я это сделал. - Ты опять за свое? - воскликнула она. - И тебе не совестно так мучить меня? Я больше не вынесу этого... - В самом деле? - повторил я и повернулся с нею так, чтобы она могла не только чувствовать, но и видеть мои ласки в зеркале...
Глава 4 Я обхватил талию Алис с обеих сторон и ощутил, как волна возбуждения пробежала по ее телу. Некоторое время я держал ее просто так, потом нежно, но настойчиво стал ласкать пухлые бедра и ягодицы, с наслаждением ощущая их необычную нежность. Алис все еще пыталась отстраниться, избежать ласк. - Дай мне отдохнуть! - взмолилась она, изви-ваясь. - Я устала... Но я уже не мог остановиться. Кровь ударила в голову, и я скользнул руками к ее промежности, к груди, снова к бедрам.
О, какое ни с чем не сравнимое удовольствие я испытывал от прикосновения к Алис, такой необыкновенной женщине. Мои пытливые пальцы бегали по всему ее телу, в то время как она, потрясенная, вся дрожала, не зная, куда направятся мои руки в следующий миг.
О, как умоляла она меня отпустить ее, одновременно извиваясь изо всех сил, в то время как мои пальцы забавлялись ее восхитительной грудью, сдавливая ее и отпуская и затем переходя, наконец, на соски. Покрытые багрянцем щеки, раздувающиеся ноздри, полузакрытые глаза и вздымающаяся
грудь, весь ужас, охвативший Алис, - все отражало бесстрастное зеркало. Это отражение лишь разжигало мою страсть, мои руки бесцеремонно подобрались к паху, а затем и к влагалищу. Алис, привстав на одной ноге, другой пыталась прикрыться от моего натиска. - Прошу тебя, Джек... не сюда... Только не сюда! Но я легко преодолел эту слабую преграду. Поиграл с волосами, убеждаясь в их шелковистости, с наслаждением прижал ладонь к лобку, уже вспухшему. О, что здесь произошло! Алис забрыкалась, извиваясь из стороны в сторону, как сумасшедшая. Каким-то образом ей удалось опереться на обе ноги, но в результате она только приблизила влагалище. - Джек, Бога ради, остановись... остановись. Но куда там, ведь я уже был у самого девственного входа, раздавшегося под моими ласками. - О Боже, - воскликнула Алис, когда мои пальцы добрались до клитора и начали ласково щекотать его. Она пыталась сжать бедра, чтобы хоть как-то защититься от моего напора. Ее вопли перешли в сплошной крик, когда мой палец уперся в тугую преграду девственной плевы. О, как же напряглись мои нервы в этот момент! Нагое тело Алис звало обладать им. Но я продолжал пытку под нескончаемые вопли Алис. - Мне больно!.. Остановись!.. Остановись же!.. - кричала она. Одновременно я почувствовал, что Алис возбуждена и готова к половому акту... И я выпустил ее из объятий, давая возможность прийти в себя. Она вся дрожала, почти в истерике, и мне пришлось подвинуть к ней кресло, куда я предварительно бросил несколько мягких подушек. Пусть отдохнет и наберется сил для новых испытаний.
Глава 5 На этот раз я сел на подлокотник кресла. Алис лежала в кресле, закрыв руками горящее лицо. Необычайно чувственные линии бедер и живота в новом ракурсе во всей прелести предстали передо мной. Я невольно потянулся к ней.
Тихо и спокойно возлежала моя возлюбленная на подушках, казалось, смирившись с тем, что ей довелось и еще доведется испытать. Только мурашки волнами пробегали по коже... - Ну, так подведем итоги? - Я так ловко устроил Алис на подушках, что одновременно мог забавляться ее грудью и влагалищем. Она мгновенно очнулась и прошептала: - Ты опять за свое? Отпусти меня... - В самом деле, дорогая, - повторил я, - настало время приступить к самому главному. Так что соберись с силами. - Нет! - воскликнула она, напрягшись в связывающих ее веревках. - О, нет, Джек, не сейчас, - умоляла она, безуспешно пытаясь высвободиться из пут. Насмешливо улыбнувшись, я затянул узел ремня потуже, затем, закинув ее руки за спину, связал их. Теперь она была беспомощна как ребенок, и все ее нагое тело принадлежало мне. Я наслаждался своей утонченной жестокостью. Связав Алис, подвинул стул и уселся на него так, что она оказалась между моих ног. Теперь она лишилась возможности запрокидывать голову на подушку и не могла отвернуться от зрелища моего возбужденного до предела члена, поблескивающая головка которого, казалось, вот-вот упрется в ее влагалище. Алис с ужасом глядела на меня. - Пощади меня, пощади, - жалобно молила она, извиваясь в кресле. В ответ я стал любовно поглаживать восхитительные полушария девичьей груди. Теперь ее плечи были оттянуты назад, грудь же выдавалась вперед, резко и вызывающе, и я с удовольствием воспользовался этим. Касаться ее было таким удовольствием, она была такой гладкой, мягкой и теплой, такой упругой и эластичной. Зажав соски между большим и указательным пальцами, я ласкал их, надавливая на них так и этак, поочередно сосал, доставляя Алис новые сладкие муки. После пятиминутной чудесной игры с девственной грудью я неохотно оставил ее, страстно поцеловав оба соска на прощание, чем вызвал дрожь у Алис. Я отодвинулся, и она глубоко, с облегчением вздохнула. Глупенькая, она не догадывалась, что сделано это лишь для того, чтобы заняться ее любовной щелью. Намерения мои раскрылись ей, когда я оттолкнул стул и опустился перед ней на колени. Она тут же пронзительно закричала, очаровательно извиваясь. Я же не спешил прикасаться к влагалищу и только жадно вглядывался в сладостную цитадель невинности. Что же я увидел? Ее чувствительная щель была возбуждена. Волосы на лобке приподнялись, Венерин бугорок припух, коралловые губы щели явственно раздвинулись. Я понял, что Алис против воли возбуждалась и, очевидно, с болью сознавала это. Не раздумывая, я прижал большой палец к щели и любовно погладил ее. Казалось, Алис пронзили электрическим током, ляжки ее сжались, голова дернулась, и она простонала: -- Оставь меня, Джек! Как ты можешь? Она яростно боролась, пытаясь высвободиться из ремней. -- Тебе это не нравится, дорогая? - мягко спросил я, улыбаясь и продолжая играть с ее щелью. - Да, нравится! - пронзительно закричала она. - И все-таки перестань, я больше не могу! Как она извивалась! Вход щели расширялся буквально на глазах. Палец мой скользнул между раздвинувшихся губ, еще один отчаянный крик Алис, и я снова коснулся того, что служило доказательством ее девственности. Я медленно водил пальцем по этому чудесному укрытию, с наслаждением слушая крики Алис. - Джек, прекрати! - Она сходила с ума от отчаяния, стыда и страсти. Но ничто уже не могло остановить меня. То обстоятельство, что девушкой, которую я пытал, была Алис, именно Алис, наполняло меня бурной страстью. Не обращая внимания на жалкие крики Алис, я возбуждал ее, но медленно, так, чтобы это возбуждение не достигло высшей точки. Нельзя, чтобы она кончила сейчас, сразу. Мне хотелось, чтобы моя жертва прошла через самые непристойные испытания, которые ей уготованы. Довести гордую Алис до оргазма, а затем бросить и наблюдать, как отчаяние проступает на искаженном страстью личике... Итак, я продолжал играть с ее щелью обеими руками, делая это очень и очень осторожно...
И вот я заметил, как девичьи бедра и ягодицы конвульсивно вздрогнули, а дрожь непроизвольно пробежала по животу. Она уже хотела, чтобы мои пальцы погрузились глубже! Она теряла контроль над собой! Вот сладкий миг: она на грани оргазма. Я немедленно приостановил пытку и, откинувшись на спинку стула, жадно наблюдал, как Алис приходит в себя, озираясь, отыскивая взглядом меня. О, она и не подозревала, что ей уготовано другое, быть может, еще более ужасное испытание. Этим испытанием был длинный пенал, который я немедленно достал из ящика. Алис, не отрываясь, жалко озиралась вокруг... Интуиция подсказывала ей, что на очереди новая пытка. Держа пенал так, чтобы она могла видеть содержимое, я открыл его. Внутри лежало около дюжины длинных, хорошо заточенных гусиных перьев. - О, Боже, - закричала Алис. - Только не это, Джек, только не это. Ты убьешь меня! И как она догадалась, зачем мне целый набор гусиных перьев? Я жестоко рассмеялся и медленно вытащил первое перо. - Тише, дорогая, потише, Алис, - мягко сказал я и коснулся пером ее дрожащих грудей. - Какая мука, - пробормотала она, прижимаясь затылком к подушке. Лицо ее стало пунцовым от напряжения. С той же усмешкой я принялся водить концом пера по ее соскам, сначала легко прикасаясь, а потом энергично щекоча. О, как она закричала! Но я не унимался как раз до тех пор, пока изысканная пытка не заставила налиться ее груди. Только тут я сделал вид, что меня тронуло ее отчаяние, и позволил ей немножечко отдохнуть. Я опустил перо, по очереди любовно поцеловал ее груди и посидел, откинувшись на стуле, пока она не успокоилась. После того как ровное дыхание показало, что она пришла в себя, я решил посмотреть, какой эффект вызовет перо, если приложить его к щели беспомощной девушки. И я медленно поднес перо к влагалищу Алис. Она отчаянно закричала, прижалась задом к столбу, и ее венерин бугорок - увы! - снова выпятился вперед. Теперь атаковать цитадель стало еще сподручнее... Я мягко поднес перо к коралловым губам и стал осторожно водить им вверх-вниз. Алис скосила глаза, чтобы лучше, как мне казалось, наблюдать за мной, но как только перо коснулось щели, она задергалась будто в агонии. Я пo-прежнему не обращал внимания на ее мольбы, продолжая водить пером и щекоча ее самым изысканным образом: иногда проводя пером вдоль всей щели, иногда только по отверстию. Эффект моих манипуляций вскоре стал очевиден. Сначала губки влагалища стали надуваться, потом набух клитор. Потом - вот он, верх наслаждения - Алис, вытянувшаяся на подушках, впала в пароксизм страсти: она стала подергиваться, извиваться, визжать, приближаясь к оргазму. Глаза ее закатились, рот широко раскрылся, а живот часто и высоко поднимался вместе с подрагивающей грудью. Я видел: она просто-напросто кончала, и продолжал пытку, щекоча влагалище все более утонченно и жестоко, но обходя клитор. Но вот пришла очередь и клитора. Как только перо коснулось бугорка, Алис изогнулась и с диким воплем откинулась назад... Это был конец! Теперь уже не было смысла в продолжении пытки. Поспешно развязав девушку, я высвободил ее запястья и бедра из ремней и заботливо перенес на софу, где нежно обнял, уверенный, что вскоре она будет моей без всякого сопротивления и кривляния.
Глава 6 Покрывало, на котором я разложил Алис, заслуживает того, чтобы описать его детально. Оно было необычайной длины, около восьми футов, и больше трех в ширину. Необычайно мягкое, из дорогого темно-зеленого шелка... Но мне оно дорого было еще и тем, что еще никто - понимаете, никто! - не занимался на нем любовью. Поблизости от софы находились механизмы, с помощью которых я мог одолеть Алис. Они были оснащены самыми разными ремнями. Теперь, не прибегая к помощи рук, я мог бы раздвинуть девичьи ноги, как мне хотелось, и придать телу Алис любое положение и позу.
Я догадывался, что сопротивление девушки еще не сломлено. И пока Алис не пришла в себя, опустил ремни вниз и завязал их вокруг ее талии и лодыжек - не очень, правда, туго, так, чтобы она могла хоть немного двигаться. Потом я поспешно отошел в конец комнаты и стал спокойно наблюдать за происходящим в зеркало. Воистину, это было прекрасное зрелище! Она часто и глубоко дышала... Затем дрогнули веки, приоткрылись глаза. Алис очнулась, и сейчас же ее руки заметались по телу. Скорее прикрыть грудь и треугольник черных волос внизу живота! Затем она попыталась привстать и освободиться от ремней. И бессильно откинулась на подушки... Плод созрел, пора включать механизмы. Ремни мгновенно натянулись. Алис снова поползла вверх, сопровождая свое движение слабыми выкриками. Едва ли она успела понять, что происходит... - О, опять... За что? За что? Слабые попытки высвободиться из пут ни к чему не привели. Вскоре она уже раскачивалась над софой лицом вверх. С неописуемым наслаждением я рассматривал возникшие перед глазами прелести. А она все ползла вверх, все больше и больше опрокидываясь на спину, в то время как ноги ее, удивительно стройные и прямые, медленно раздвигались... Тут я остановил механизм. Намеренно растягивая удовольствие, я вновь и вновь рассматривал ее прелести, трогательное углубление на животе, мягкую округлость бедер и ног, в то время как Алис мелко дрожала от страха и стыда...
Один Бог знает, чего мне стоило оторваться от столь привлекательного и волнующего зрелища. - Моя несравненная красавица, поцелуй меня, - прошептал я, склонившись над распростертой Алис. Она ничего не сказала, но и не отстранилась. - Поцелуй же, - повторил я более настойчиво, строго глядя в глаза девушки и приблизив лицо к ее губам. И она нежно и мягко поцеловала меня в щеку. Это было восхитительно! - Алис, еще. Я подставил другую щеку. Нехотя она повиновалась. - Теперь ты должна поцеловать меня три раза в губы. Снова было смущение, бурные вздохи, но губы приблизились к губам... Продолжая поцелуи, я опустил одну руку на ее живот, потом, после легких щипков, направил ее к промежности. Но Алис, опомнившись, запротестовала: - Не прикасайся ко мне там... Не надо больше! Алис безуспешно пыталась сжать бедра. Я же продолжал прикасаться. Мои пальцы опять гуляли по столь привлекательным губкам, путались в шелковистых мягких волосиках и нежно оттягивали их. Стоило взглянуть на живот Алис, чтобы оценить эффект, произведенный моими искусными пальцами: дрожь волнами пробегала по упругим мышцам. Во вздохах и вскриках Алис слышалось чувственное наслаждение.
Я обнял ее и осыпал горячими поцелуями, непрестанно повторяя: - О, моя Алис... О, моя Алис... Ее высокая грудь расплющилась под напором моей, и мы оба затихли во взаимном поцелуе. - Алис, ты не должна отказывать мне, дорогая. Вначале будет немного больно, но ведь все проходят через это. Поспешно отпрянув от меня, она прошептала: - Нет, нет, я не могу... отпусти меня... О, позволь мне уйти... - Ну вот, -- с досадой протянул я и опять прижал к себе строптивую Алис, - нет, моя радость, ты никуда не уйдешь до тех пор, пока не отдашься мне. Не стоит упрямиться понапрасну. Что мне оставалось? Я взял новый пучок прекрасных нежных перьев и присел рядышком...
Не помню, сколько времени продолжались наши игры с пером. Крикам Алис, ее мольбам, казалось, не будет конца. Наконец она не выдержала. - Прекрати!-пробормотала она сквозь зубы. - О, Боже, остановись!.. Я уже больше не могу... - Хорошо, не буду, но при условии, что ты покоришься... Алис немного помолчала, переводя дыхание, затем с очевидным ужасом произнесла: - Да. Я покорюсь. Перья полетели на пол. - Помни же, что ты только что сказала, -- произнес я более мягким тоном.-Ты позволяешь сделать с тобой все, что мне захочется? Приоткрыв глаза, она кивнула головой в знак согласия. - А что ты хочешь сделать со мной? - прошептала она.
- Я еще не знаю, - ответил я. - Но тебе все же придется пройти через некоторые испытания. Ты обещаешь быть послушной? -Да,-прошептала она. -Ну а теперь поцелуй меня... в знак примирения, - сказал я, расстегивая ремни. Она тут же воспрянула духом. - Может быть, теперь мне лучше... отправиться домой? - Этого еще не хватало, - ответил я. -- Разве мы только что не договорились? Ты ведь дала мне обещание. Нет уж, я буду держать тебя до тех пор, пока... - Так что же ты собираешься делать со мной? - Вот что, дорогая Алис... Теперь ты должна лечь и не волноваться. Я попробую доставить тебе истинное наслаждение. К этому способу часто прибегают девушки, когда хотят и невинность соблюсти, и удовольствие получить. Алис вздохнула, согласная на все. Взяв ее за руки и нежно награждая поцелуями, я опустился между ее ног. А затем, просунув руки под ягодицы, вдруг коснулся языком промежности. Сначала Алис попыталась увернуться от моего яро наступающего языка... Пришлось провести языком вдоль половой щели. Это дало поразительный эффект. Алис вся сжалась в комок от столь необычной щекотки. Атаки тем не менее продолжались. И вот пароксизм страсти охватил мою девственницу, она стала нажимать на меня, как бы стараясь не пропустить встреч с моим языком. Полузакрытые глаза и раздувшиеся ноздри выдавали ее: она вошла в раж и уже не могла скрыть этого. Алис явно впала в прострацию. Я же толкал свой язык как можно дальше, глубже, затем схватил губами клитор... О, что делалось в этот момент с моей дорогой Алис! - Это конец... это конец,- блаженно похватывала она. - Я... больше не могу... Боже... помогите... И я решил освободить ее - разумеется, на время. Пусть успокоится, придет в себя. А пока... Пока надо предложить ей выпить вина... Наполнив бокал, я тайком от Алис всыпал в него щепотку возбуждающего средства - тантаралина.
Глава 7 Мои читатели будут, разумеется, удивлены: как это можно сдержать себя среди таких искушений? Действительно, я находился в сильном волнении в тот момент, когда передо мной раскрылись все прелести Алис и когда гусиное перо забавлялось с ее грудью и влагалищем. Но я твердо решил держать себя в узде, хотя это и было не так-то просто. Муки Алис, ее сладострастные порывы привели меня в невероятное возбуждение. И я бы давно уже бросился на разгоряченную и беззащитную Алис, если бы... Если бы не мое решение не лишать девственности Алис, пока она не пройдет все круги созданного мною райского ада. Не забудьте, что еще оставался нетронутым ее рот! Надо, чтобы Алис пососала меня. Правда, едва ли она легко пойдет на это. Еще не тронуты были груди. Они столь великолепны, что из них можно запросто сделать туннель и совершенно спокойно гонять между ними член. Не следовало забывать и о руках Алис, она могла нежно дрочить меня, одновременно щекоча яйца... На чем же остановиться? С чего начать? Алис по-прежнему лежала в кресле. Я притронулся к ней, и она посмотрела на меня взглядом затравленной газели. - По-моему, ты уже достаточно отдохнула, Алис, - произнес я. - Продолжим? Мне хочется, чтобы ты взбодрила меня хорошенько. И я указал на свой член, который стоял как палка. Она с ужасом отшатнулась. - Ну, а теперь быстро отвечай, что ты предпочитаешь: взять его в рот или дать ему разорвать себя на две половинки? Она закрыла лицо руками. - Нет, нет! - воскликнула она. - Нет. Ни то и ни другое... - Ты должна, - повторил я, заводясь от ее возражений. - Ты что, забыла свое обещание? Нука, иди сюда немедленно. Скажи, что ты все сделаешь. - Нет, - взвилась она, - ни за что! Я ласково, по-дружески обнял плечи испуганной девушки. -Послушай, Алис, я очень старался, чтобы доставить тебе удовольствие. Поработай же теперь ты для меня. Ты можешь выбирать: быть ли тебе активной или же оставаться пассивной. Я даю тебе право выбора. Если ты предпочитаешь быть активной, то я лягу на спину, и ты сможешь сосать и возбуждать меня сколько хочешь. Если же останешься пассивной, то ляжешь лицом вниз, и я буду вдувать тебе в задницу. Ну, тик что ты предпочтешь? - Нет, нет, - стенала Алис. - Я не могу этого. В самом деле не могу! У меня не получится! Злость обуяла меня от ее бесконечных капризов. К тому же я уже больше не мог сдерживаться. Грубо схватив строптивицу, я усадил ее на вертящийся стул для рояля, также снабженный механизмом для подъема. Затем установил сиденье стула на удобном для меня уровне.
Поскольку одновременно я повязал ее ремнями по рукам и ногам, Алис не могла больше двигать ни плечами, ни задницей. Только ноги еще имели некоторую свободу. Такая поза была наиболее удобна для выполнения задуманного мною плана.
Первым делом я отправился в угол, к стоящему там шкафу. Алис проводила меня испуганным взглядом. Вскоре я нашел в шкафу, то, что искал, - это была плетка с мягкими эластичными ремнями, которая не оставляла следов на теле. Да, к сожалению, только силой можно было заставить Алис выполнить все мои желания! И в самом деле, стоило выпороть ее как следует. Но как только я вышел из угла с плеткой в руке, ягодицы Алис инстинктивно сомкнулись. Сильным и точным ударом я вознаградил Алис за ее догадливость.
Она дико взвыла. Не теряя времени, я вновь и вновь обрушивал на нее удары. Алис сжалась от ошеломляющей боли... Мне никогда раньше не приходилось пороть девушек, хотя я кое-что слышал об этой столь возбуждающей операции. Но, конечно, и предположить не мог того эффекта, который вызвала моя плеть! И девушкой, которую я терзал ударами, была Алис -- объект моих вожделений. Еще совсем недавно она кокетничала со мной, и теперь я жестоко мстил ей за это. Я просто обезумел от ее криков и воплей. Вначале я обрабатывал одну ягодицу, затем переключался на другую, затем удары посыпались на обе сразу. Крики Алис звучали музыкой в моих ушах, а все извивы и подергивания бедер прямо-таки вызывали восторг. Вскоре, однако, силы стали покидать меня, я просто-напросто устал махать плеткой. Да и Алис пора было пожалеть. Осторожно прикоснувшись к округлым ягодицам Алис, я нежно ущипнул их. Алис совсем ослабела, но на ее теле не было ни единой ссадины. Напротив, кожа стала удивительно мягкой и нежной, как у новорожденной, лишь чуточку порозо-вела. Воистину это был чудодейственный хлыст! После моего прикосновения Алис перестала дрожать, дыхание выровнялось, и вскоре она пришла в себя. - Надеюсь, тебе не хочется новой порки, Алис? - мрачно спросил я. Она промолчала. - Что такое? - воскликнул я, удивленный ее молчанием. -Ты что, хочешь, чтобы я все повторил вновь? И я снова поднял хлыст. - Нет, нет, - воскликнула она в ужасе. - Я буду послушной. - То-то. А теперь ложись и не выкаблучивайся, - проговорил я и отбросил хлыст в угол. Вскоре в моих руках оказался тюбик с успокаи-вающей пастой. Алис, которая опасливо наблюдала за мной, спросила: - Джек, что это ты еще собираешься проделать со мной? Бога ради, скажи. Не отвечая, я обильно смазал пастой ее анус, не забыл смазать и себя, а вернее сказать, свой распаленный член. Разумеется, она догадалась, что ей предстоит испытать. - О, Джек!.. Только не это... - Алис сделала несколько судорожных движений задом. - Ты убьешь меня, убьешь. - Не вопи! - Я уже ласкал ее подрагивающие ягодицы. -Ты что, забыла, какого размера штуки выходят оттуда? Лежи спокойно, Алис, или я вновь задам тебе взбучку. Устроившись сзади, я приставил головку члена ко входу в задницу. - О Боже, прекрати, - неистово вопила она, извиваясь изо всех сил и пытаясь выскользнуть из-под меня. Но я, подавшись вперед, с неимоверным трудом ввел-таки член в ее глубины. Затем, обхватив ее талию и невзирая на крики, нажал еще и еще, до тех пор, пока член не вошел полностью. Только небеса могут ниспослать то блаженство, которое охватило меня в тот миг. Я навалился на горячую обнаженную Алис, обхватив ее груди, щека моя оказалась рядом с ее пылающим лицом, и Алис - о чудо! - вдруг замурлыкала подо мной от наслаждения, столь странного и необычного... О, я погружался в рай. Воодушевленный переменой в Алис, я протянул правую руку к ее влагалищу и стал нежно щекотать вход указательным пальцем, стараясь при этом не проникать в его глубины. Эффект превзошел все мои ожидания. Алис начала извиваться с необузданной страстью. - О... о...-стонала она в экстазе, потеряв всякий контроль над собой. У меня уже не было сил сдерживать себя. Через несколько мгновений с неописуемым восторгом я спустил в нее. -А...а...-закричала Алис, едва почувствовав, как горячая струя спермы затопила ее глубины. Ее влагалище завибрировало под моими пальцами,
спазм необычайной силы пронзил ее, и с громким криком она прижалась ко мне, едва не задохнувшись в своем экстазе. Так она лишилась невинности своего ануса. Несколько секунд мы лежали бездыханные, медленно приходя в себя. Я находился под впечатлением только что пережитой близости с Алис, которая все еще лежала подо мной. И тут впервые она осторожно повернула ко мне лицо, и наши глаза встретились. Моя щека прижалась к ее щеке, она не сопротивлялась. Я протянул губы, и она вдруг наградила меня страстным долгим поцелуем. Неужели она смирилась? Или вошла во вкус во время дикого раздирания ее задницы? Прижавшись к ней, я тихо прошептал: - Ты была послушной и хорошей девочкой в тот момент, Алис, просто доброй. Она нежно потерлась щекой об меня. - Тебе было больно? - спросил я. - Чуточку в самом начале. Но не все время. - Тебе понравилось? - возбужденно спросил я. Вместо ответа она отвернулась, скрывая покрасневшее личико. После непродолжительного молчания Алис приподняла голову и прошептала: - О, позволь мне теперь встать. - Разумеется, - ответил я, не спеша вставая с ложа нашей любви. Мы прошли в туалет, где она смогла сделать все, что ей потребовалось. Сам же я направился в другой, чтобы и себя привести в порядок. Переполненный чувством победы и удовлетворивший свой пыл, я помышлял уже об иных наслаждениях с Алис.
Глава 8 Вскоре Алис появилась из-за шторы. Она привела в порядок прическу, заколов волосы шпильками, и выглядела посвежевшей. А когда мы встретились взглядами, в глазах девушки засветилась улыбка, хотя и смущенная: появившись обнаженная передо мной, она все-таки прикрывала свое потаенное место рукой. Она послушно отхлебнула из стакана, протянутого мной, и вино, судя по всему, пошло ей на пользу. Мы устроились в удобном, мягком кресле, я -внизу, она - наверху. Интересно знать, в каком она сейчас настроении? - Не хочется ли тебе повторить все снова? - спросил я. Она ответила с неожиданной мягкостью: - Повторить? После того как ты меня так мучил? Как бы изнемогая, она закрыла глаза и погрузилась в молчание. - О, нет, - так же мягко возразил я. - По правде говоря, это еще не настоящие муки. Я думаю, что это так... всего лишь пролог. Алис открыла глаза. И тут же ее рука нежно обвилась вокруг моей шеи. - Но... ты не будешь больше мучить меня? - Нет. Просто мы приступим к самому главному... - безапелляционно сказал я.-Сейчас или чуть позже? -- Как мне переубедить тебя? - вздохнула Алис и с детской беззащитностью уткнулась в мое плечо... И я приступил к самому главному. Моя рука привычно опустилась вниз, скользнула по животу и начала нежно играть с волосиками и щелью. Алис как бы нехотя поцеловала меня, но дважды и довольно страстно. Я вспомнил про тантаралин - вот когда он начал действовать! - Встань, пожалуйста, перед зеркалом, --предложил я. - И давай рассматривать друг друга. Алис согласилась - возможно, лишь для того, чтобы доставить мне удовольствие. И все равно, какое меня ожидало удовольствие! Фигурка Алис была видна в зеркале всего на три четверти, но раздвинутые ножки позволяли отчетливо разглядеть все-все детали. Мы любовались нашим отражением в зеркале до тех пор, пока наши глаза не встретились. Оказалось, что и Алис внимательно разглядывает меня и мой член, уже подающий признаки жизни. - Надеюсь, ты довольна? - улыбнулся я. Алис повернулась ко мне, вся розовая от возбуждения, и без всякого смущения впилась в меня страстным поцелуем. Я тут же нежно положил руку на ее животик. Дрожь удовольствия пробежала по Алис, едва лишь она ощутила прикосновение моего пальца к зарослям волос и краешку влагалища. - Хорошо. Сладко... - прошептала она. Было очевидно, что Алис все больше и больше возбуждается: дыхание ее участилось, ноздри расширились. Мне ничего не оставалось, как усилить ласки рукою, чтобы еще больше завести ее. - Сладко... сладко... Сладко! - как заведенная, повторяла Алис, подмахивая уже с каким-то остервенением. Я не стал убирать палец от столь притягательного места, и Алис тут же обильно увлажнила его. Меня самого охватило сильнейшее возбуждение. Прижав девушку к себе, я прошептал: - Алис, дорогая, пришло твое время. Надо, чтобы ты подарила мне свою невинность. При этом я не забыл ее нежно и страстно поцеловать. Алис точно очнулась от забытья; испуганная, она тотчас же попыталась высвободиться из моих объятий. Я легко опрокинул ее на спину. - Раздвинь ножки, дорогая. Алис попыталась вырваться, завязалась отчаянная борьба. Но я все-таки удержал капризулю на спине. - Позволь мне уйти, милый Джек... - просилась снизу Алис. Теперь мне предстояло взобраться на необъезженную лошадку. Но она так плотно сжала ноги, что просунуться между ними было просто невозможно. Кровь ударила мне в голову. Безо всякой жалости я вмял ее в заскрипевший диван. - Алис, сейчас не время миндальничать! Я хочу тебя - и точка! Если ты сию минуту не подчинишься, я свяжу тебя и возьму силой... - Ты хочешь меня изнасиловать? - Да. Ведь рано или поздно ты все равно станешь моей невестой. Значит, чем быстрей, тем лучше, - отрезал я и вновь навалился на нее. Алис была полностью в моих руках. Но тут она вцепилась в меня. В ее влюбленных и преданных глазах светилась такая мольба о пощаде, что я поднялся и сел рядом с ней. - Алис, боюсь, что ты не поняла меня, - произнес я как можно нежнее. - Теперь ты знаешь много из того, о чем раньше и не догадывалась. Ты уже удовлетворила кое-какие мои прихоти. А теперь, когда настало время главного, ты хочешь отречься от всего? - Но... но... - забормотала она. - Я не знаю... что... Я думаю... неужели... остался... только... один... выход... Я полагаю... Но ты... ведь... уже... имел... меня... по-другому... О, позволь мне уйти... Я не могу оставаться, правда... я не могу... если ты хочешь... меня... ну, возьми по-другому... Но не так... не таким... способом... Ну, придумай... что-нибудь... другое... Властным и, как мне показалось, царственным движением я опустил ладонь на лобок возлюбленной. - Я хочу лишить тебя невинности, Алис. И никто не помешает мне сделать это. Попробуй, и я выпорю тебя так, что ты забудешь все на свете. Стоит мне протянуть руку, как хлыст, ты видишь, вон он лежит, загуляет по тебе. Ты знакома, не так ли, с этой штукой? Тебе, что, вновь захотелось испытать его на своих ягодицах? Алис жалобно застонала. - Снова хлыст? Нет, только не это! - И вдруг - о радость! - я услышал долгожданное: - Ты... получишь меня... Мне совсем не хочется быть вновь битой... бери меня... получай то, что ты так хочешь... Только будь нежным и не делай мне больно. Я не знаю, что говорю... Поцелуй меня и скажи мне... что я твоя жена... и это наша брачная ночь... В ту же секунду наши уста слились в неистовом поцелуе.
Глава 9 ...Итак, наконец я и Алис расположились на ложе любви - она, решившаяся на столь невероятный шаг, который, как знать, мог бы открыть восхитительную страницу истории нашей любви, и я, неистово желающий открыть эту страницу... Я обвил дорогую Алис руками и притянул к себе как можно нежнее. -- Моя маленькая жена... моя крошечная жена, - повторял я, радуясь и вожделея. Ничто не омрачало и прелестного личика Алис. Она с жаром отвечала на мои пылкие поцелуи. - Может быть, мне можно будет узнать что-нибудь о моей жене, - лепетал я и, положив руку на девичью грудь, водил по ней пальцами. - О, эти крохотные штучки! Как они приятны! Алис начала уже входить во вкус столь приятной и утонченной игры. Она внезапно прошептала: -Можно мне? - И в комнате раздался... звонкий смех! Ее смех впервые за весь день! Видеть радость на этом лице после стольких слез было для меня высшим блаженством. И я продолжал осыпать ее потоком поцелуев (не забывая при этом ласкать низ живота). - О, моя дорогая, моя радость. Жена моя... - Алис же больше и больше распалялась от прикосновения моих пальцев. И вдруг... стала подергивать бедрами, совершая ими недвусмысленные толчки! - Прости, моя дорогая, - проговорил я, нежно водя пальцами по заветному месту, готовя его к более серьезной любовной игре. Алис, улыбаясь, послушно раздвигала бедра, выставляя влагалище. - О, моя прекрасная кошечка! - Я сам был готов замурлыкать. - Какая у тебя маленькая и сочная пизденка! Могу ли я войти в нее? Улыбка Алис перешла в смешок, негромкий и игривый, затем - в мелодичный, переливчатый смех. Очевидно, так выражалось и возбуждение. Однако она продолжала двигаться, полегоньку насаживаясь на мой палец все с большим и большим воодушевлением.
В свою очередь, я сам подхлестывал ее чувственность вкрадчивым шепотом: - Женушка, моя маленькая женушка. О, моя капризная девочка. Тебе, кажется, это нравится? Ответь мне, ведь так? Лепет мой прерывался лишь обоюдными поцелуями. Вот она приоткрыла глаза и встретилась со мной взглядом - бледная и прелестная от возбуждения.
- О, дорогой! Дорогой! Я остановил ее: -Теперь, жена, познакомься с кое-чем у меня. Сядь, дорогая, и дай мне твою руку. Алис, вмиг порозовевшая, поспешно уселась рядом. Я взял послушную руку, раздвинул ноги и вручил ей свой член. Преодолев минутное - вполне понятное! - замешательство, Алис жадно схватила его и принялась трогать, ощупывать, мять... О, какой страшный огонь загорелся в моей груди -жаркий, испепеляющий. Подумать только, сама невинность держала мой член в своих непорочных руках. Совсем скоро этот хирургичес-кий инструмент лишит ее невинности. Но сейчас она и не помышляет об этом. Она торжествующе улыбалась, довольная своей смелостью. А я... я прямотаки трепетал от ее ласковых прикоснове-ний, Поиграв несколько минут с членом, Алис принялась осторожно перекатывать на ладони яйца. Казалось, еще секунда, и я не выдержу напора охватившего меня возбуждения... Тогда я сказал: - Малышка моя, позволь тебе напомнить, что между мужем и женой бывают поцелуи не только в губы. Алис нервно рассмеялась, страстно прижавшись ко мне. Затем еще раз взглянула на член, который сжимала в ладошке, и, склонившись, вдруг нежно и мягко поцеловала головку. Восхищению моему не было предела... Успешно преодолев первый рубеж, Алис пробежалась потом губами по всей длине члена, награждая его пламенными поцелуями, не оставляя при этом без внимания и яйца. После всех этих прикосновений и нежностей мой член встал торчком, наподобие поднятого флага, а виновница торжества с пылающими щеками улеглась рядом. В тот же миг она оказалась подо мной, покорная и кроткая, как ягненок, предназначенный к закланию. И вот он, счастливый и желанный миг: я вдвинул свой тугой и возбужденный до предела член в девственное влагалище. Алис, беспрерывно подергивая бедрами, шла мне навстречу: толчок, еще толчок... И тут мой член почувствовал преграду. Алис дико вскрикнула: - Остановись, ты убиваешь меня. Конечно же, это была хрупкая плева, которая преградила мне дальнейшее продвижение. Я изо всех сил нажал... Внезапно преграда исчезла, мой член провалился в глубину влагалища, и дикий вопль, сорвавшийся с уст Алис, известил, что я преодолел последнюю преграду, а она стала женщиной...
Глава 10
Теперь я мог по-настоящему совокупляться с Алис. О, бедная девочка, распластавшаяся подо мной и все еще переживающая потерю невинности! Алис извивалась подо мной как змея, отвечая мне страстными толчками бедер и живота, все больше входя в исступление от неиспытанного прежде наслаждения.
Никогда не забуду этих минут! Алис, эта “неприступная цитадель”, чистейшая из всех знакомых мне девушек, лежала теперь подо мной, в моих объятиях, голая, распростертая, а мой член терзал ее девственное влагалище... Лицо Алис разгорелось от охватившего ее пыла, смущение и неловкость исчезли, и столь долго сжигавшее ее и не находившее выхода желание прорвалось во всей своей необузданности” Толкая, напирая, колыша ее своим членом, я, наверно, напоминал взбесившегося кобеля. На непрекращавшиеся вопли, слетавшие с уст Алис, я отвечал утробным рычанием. - И вот он, торжественный финал: фонтан горячей жидкости, заливающий мою Алис. И в этот же момент я почувствовал спазматические сокращения ее влагалища! Вот на что оказалась способна Алис! Какая энергия, какая сила! Нескоро пришла моя жена в себя. А когда поняла, что лежит подо мной распластанная, полностью голая... Кто может ответить, что почувствовала она в этот миг? Бог, один только Бог на небесах! Слезы заструились по ее щекам, но, клянусь, это были слезы счастья. И она улыбалась сквозь слезы и подставляла свои губы для поцелуев... - Вот теперь ты познаешь истинное наслаждение, - сказал я и, вернувшись на прежнее место, начал медленно и не спеша то входить, то выходить из нее, совершая поршневые движения членом, Теперь я полностью владел собою и старался как можно дольше растянуть наслаждение, чтобы Алис полностью вкусила прелесть долгого совокупления. И Алис пошла бедрами навстречу моим движениям, и спазм наслаждения вновь захватил ее. Она спустила. Я замер, пережидая ее экстаз. Через несколько секунд Алис приоткрыла глаза, и я, нежно целуя ее, спросил: - Хорошо? Правда ведь, хорошо? Она кивнула и мило улыбнулась. - Теперь, Алис, позволь мне кончить самому. И я принялся энергично трудиться на ней, все больше зажигаясь. Алис неистово отвечала мне. Она, казалось, настолько вошла во власть разбушевавшейся похоти, что готова была на все. Какое наслаждение было ощущать ее под собой, слышать частое, прерывистое дыхание, видеть, как закатываются помутневшие от похоти глазки. Внезапно она прохрипела, как разъяренная тигрица: - Теперь! Теперь ты можешь иметь меня всю, всю до конца... Немедленно я приступил к выполнению ее желания и несколькими сильными взмахами достиг конца, выплескивая в нее ручьи накопившейся влаги.
- А ... Ааа... - завопила она, чувствуя в себе этот поток. Что было в ее голосе? Наслаждение, восторг, счастье!.. Как драгоценную ношу отнес я любимую в ванную. Но сначала пришлось подкрепить ее стаканчиком вина - так слаба была моя Алис. После ванной я встретил ее нежным поцелуем, на который она ответила мне, как и подобает женщине: обвила руками шею, притянула к себе, а затем застыла в долгом поцелуе... - Теперь я могу одеться? -спросила она немного погодя. День клонился к вечеру. И хотя меня все еще волновало обнаженное тело Алис, я решил проявить благоразумие. - Разумеется, дорогая. Пора домой, баиньки... Принести тебе твое платье? Я оставил Алис заниматься своим гардеробом, а сам взялся за бутылку припасенного заранее шампанского. Мы выпили по бокалу в честь моей победы и ее поражения. -- Если бы я знала, как это хорошо, Джек,--шампанское на дорогу! - рассмеялась Алис. Через полчаса Алис, одетая и причесанная, надевала на голову шляпку. Перед уходом она еще раз прошлась по комнате, которая, наверно, еще не раз привидится ей в каком-нибудь сладком или страшном сне. На улице я подозвал фиакр, и мы отправились на станцию. Прибыли как раз вовремя, к отходу поезда. Она почему-то все время молчала, но не отстранила мою руку, когда я протянул ее для пожатия. Как только поезд тронулся, я снял шляпу, приветствуя свою нареченную, что она приняла как должное. И никому из находившихся в этот момент на перроне не могло и в голову прийти, что эта девушка только что стала женщиной. И что совершил это превращение вполне благопристойный джентльмен, стоящий сейчас на перроне и салютующий ей издали шляпой. Это он провел ее по всем ступеням придуманного им и осуществленного им же “райского ада”... А то, что она завтра же прибежит обратно, чтобы повторить свой крестный путь, - разве это не удивительно, господа?
